Раз пошла такая пьянка, тоже своё закину, что ли Опции

[anzgar]

* * *

Лестницу в небо вьёт колокольный звон.
Плюнув, что нынче Музыка не в чести,
полутенями стелется полутон,
чьё-то больное сердце зажав в горсти.

Знает дорогу ушлый бродяга-звук...
Из горизонта выдавив красный луч,
словно по струйке крови, течёт на юг,
смог разрывая и облаков сургуч.

И, залетев под дряхлый, забытый мост,
годы назад оглохший от визга шин,
он воздвигает - пусть небольшой - погост:
склеп для двух пар следов и одной души.

Лестницу в небо вьёт колокольный звон.
Жаль, с кантиленой снова не по пути -
лишь под насмешки ветра и грома стон,
трижды споткнувшись, можно наверх взойти.

Там, говорят, курсируют поезда
(правда, перрон не знает платков и слёз).
Одновагонный - в рай, а товарный - в ад...
И - одноместный, с надписью "Под откос".


* * *

Дворник трезв, но не вышел. Он снова в раздрае с метлой,
что-то не поделили в забитом сычуге подвала.
Иссекает плоть воздуха тополь, октябрьски злой,
иссякают запасы тепла под прогнившей листвой,
да и было-то мало.

Похоронной процессией осень. Борей - катафалк.
Но виновник, ожив, убежал, чтоб повеситься дважды.
Позабыв о подъёме, спускает все вымпелы фал,
а что нет парусов, такелажа, и салинг упал -
то покойным не важно.

Панорамная серость. Дождём не прибитая пыль
угнездиться не может на троне из высохшей вербы.
Позабавиться б ей, всемогущей: людишки - клопы...
Но торопят обратный отсчёт полевые цветы,
что раздавлены небом.

На одном языке говорят, умирая, кусты,
вечный ягель и ряска в заливе за брошеной лодкой.
Им признаться б в любви напоследок, да голос простыл.
Дворник с помощью лупы и солнца сжигает мосты,
отправляясь за водкой.